Интервью с днепропетровским тюремным священником заместителем руководителя отдела по делам пастырской опеки пенитенциарной системы Днепропетровской епархии, председателем правления ДОБО Центр социальной адаптации “Преображение” протоиереем Валентином Дорощуком.
Батюшка, а вы когда опять придете? А то нам сейчас сроки пересчитывают, скоро на волю&hellip, Исповедаться и причаститься надо бы&hellip, Да, конечно, приду скоро, может быть, в субботу. А вы подготовьтесь как следует, чтобы не так, с бухты-барахты&hellip, (Из разговора отца Валентина Дорощука с осужденными, отбывающими наказание на территории Днепропетровского СИЗО).
Ставшая свидетелем этого диалога, корреспондент Зори полдня провела с тюремным священником протоиереем Валентином Дорощуком.
Видела его общение и с руководителями следственного изолятора, и с подследственными, подозреваемыми в том числе и в убийстве… И уже тогда стало понятно: увиденное и услышанное здесь мной лишь вершина айсберга той масштабной миссии преображения, которую осуществляют священники Днепропетровской епархии УПЦ, и в частности отец Валентин, на территориях, отделенных от остального мира не просто заборами, а необходимостью их обитателями нести ответственность.
Перед законом, обществом, своими родными и близкими и, как стало понятно здесь, и Всевышним тоже. Потому прошу воспринимать эту публикацию только лишь как попытку прикоснуться к масштабной теме преступления и искупления, ставшую возможной благодаря беседе с отцом Валентином и моим впечатлениям от пребывания в Днепропетровском СИЗО.
Тюремный священник
– Отец Валентин, как случилось, что вы стали тюремным священником, а вашей паствой люди с непростыми судьбами и биографиями?
– Много лет назад я стал волонтером, работающим с людьми, вышедшими, как принято говорить, из мест не столь отдаленных. 10 лет назад мы создали центр социальной адаптации Преображение, частью которого стал Екатеринославский дом трудолюбия (расположен в Диевке). Он дает приют бывшим заключенным, пытающимся построить новую жизнь на воле и черпающим силы и в коллективном стремлении к этому, и в вере. Руководителями этого социального сообщества ныне являются протоиерей Тимофей Кучук и ваш покорный слуга.
Так вот, начав работать с людьми, вышедшими из мест лишения свободы, и делая все возможное для того, чтобы они не вернулись туда а именно этим испокон веков занимается православная церковь, я самым естественным образом стал священнослужителем. Поступил в духовную семинарию, где меня особенно интересовала миссионерская деятельность. Сейчас учусь в Духовной академии. Мой приход именно на этот участок служения был, как говорят в миру, запрограммирован свыше. Не случайно моя должность в Днепропетровской епархии УПЦ заместитель председателя отдела по взаимодействию с Государственной пенитенциарной службой. Я часто бываю в исправительных учреждениях.
Храмы строгого режима…
– Чем отличаются они от храмов вольной жизни?
– Я бы не называл их так. Церковь и режим понятия как бы параллельно существующие. Режим заканчивается на пороге наших двух церквей и часовни. Сотрудники СИЗО, сопровождающие подследственных по дороге из камер в храмы, остаются на пороге. Вы знаете, храмы, созданные на территории Днепропетровского следственного изолятора а их три и, скорее всего, будут строиться еще, ныне воспринимаются как данность. Словно бы они существовали всегда., А ведь первый храм, названный в честь преподобного Моисея Мурина, появился на территории СИЗО только лишь в 2011 году. Он предназначался для осужденных, отбывающих свое наказание на территории следственного изолятора и занимающихся здесь хозяйственными работами. Эти люди и тогда имели свободный доступ в храм. А вот подследственные до недавнего времени не имели возможности возносить молитвы Спасителю, исповедаться, причаститься в приспособленных для этого местах. Это было не положено законом и касалось не только нашего следственного изолятора. Только в октябре прошлого года в новом и главном корпусе СИЗО волею Божией, по благословению митрополита Днепропетровского и Павлоградского Иринея, стараниями благотворителей были созданы часовня в честь Благоразумного Разбойника и храм в честь святителя Луки Крымского., Не допустить суицидов, Почему стал возможен приход Православной Церкви в СИЗО?, Я думаю, закрепленным законодательно осознанием роли Церкви в преображении людей, остро нуждающихся в духовной поддержке, которую и способен оказать Господь. А ведь нас, священников, на первых порах в таких учреждениях встречали с иронией&hellip, Сейчас отношение сотрудников изолятора очень изменилось и к священнослужителям, и к их роли, скажу по мирскому, в психологическом сопровождении подследственных и осужденных., Вы вот были свидетелями того, как заместитель начальника СИЗО по социальновоспитательной работе Сергей Анатольевич Киянец вручил мне грамоту, подписанную начальником следственного изолятора Владимиром Владимировичем Калюжным. Не скрою, было приятно получать это подтверждение того, что наша служба моя, моего помощника отца Николая Купчинского, других священнослужителей Днепропетровской епархии УПЦ здесь не зря. Ощущаю свою нужность этим людям. Меня, например, часто вызывают в СИЗО для того, чтобы я убедил подследственных выйти из голодовки, которую они нередко объявляют в связи с несправедливым, по их мнению, решением суда. Думаю, что мое служение здесь помогло некоторым избавиться и от мыслей о самоубийстве&hellip, , То есть вы заходите в камеры и беседуете с подозреваемыми в совершении самых разных преступлений, в том числе убийств. Не страшно?, Нет, не страшно. Знаете, я ведь и статьи, по которым эти люди подозреваются и обвиняются, чаще всего не знаю. Мне это не надо знать. Мне надо, чтобы человек разобрался в самом себе, искренне покаялся и возродился к новой жизни. Я считаю, что самый неподкупный и справедливый судья сам человек. Только нужно преобразиться, чтобы суметь вынести себе честный приговор., Православный зек, Имеют ли все подследственные возможность регулярного общения с Вами, посещения храма? Нет ли здесь какого-либо тюремного регламента, какой существует, например, в отношении свиданий? Я была свидетелем того, как Сергей Анатольевич передал вам кипу заявлений подследственных, просящих разрешения, как они пишут, вывести их в храм на встречу с настоятелем для молитвы. Как охотно удовлетворяются эти просьбы? И еще: нет ли здесь лукавства, желания просто сменить обстановку, развеяться?, Ограничений во встречах со священнослужителем и в посещении храма нет, хотя заявления и проходят проверку на предмет того, чтобы в храм одновременно не были отпущены люди, проходящие по одному делу. Что касается лукавства, так эти люди сразу видны. Есть такой термин православный зек. Это осужденный, который хорошо знает обряды церкви, умеет подойти к иконе, знает, как взять благословение, хорошо информирован о регалиях духовенства. В общем, чувствует себя в храме и в общении со священнослужителями, что называется, как рыба в воде. Но при этом это НЕ ПРЕОБРАЖЕННЫЙ человек. Ловко крестится, льет слезы на исповеди, а возвращается в камеру и становится прежним. В общем, играет в веру и раскаяние, но этот театр сразу различим. Достаточно нескольких сцен, чтобы понять истину., А много ли обрядов крещения совершаете?, Да, достаточно много. Не так давно приняли крещение в стенах изолятора два подростка. Обстановка, в которую попали эти люди, ситуация, дающая им время на размышление, побуждает большинство пытаться обрести крепость духа именно в общении с Богом. Я увидел здесь немало людей, которые пытались креститься, не зная, как правильно это делать., Если спрошу, отпускаете ли вы грехи убийцам, наверное, покажусь глупой. Конечно, отпускаете., Бог отпускает, не я. Не имею права судить этих людей, могу только предложить свою помощь в поиске пути к Господу нашему., Цена покаяния, Человек покаялся в тюрьме, отбыл наказание, вышел на волю и вновь совершил преступление, и вновь угодил в места не столь отдаленные, где вновь целует руки батюшкам. Какова цена такого покаяния?, Знаете, будучи волонтером и только готовя себя в священнослужители, я беседовал по этому поводу с иереем Константином Коротковым, настоятелем храма в честь великой Анастасии Узорешительницы, который находится в 89-й исправительной колонии, что на Западном. И он в ответ на мое отчаяние, вызванное неготовностью вышедших на свободу осужденных начать новую жизнь, сказал слова, которые навсегда запечатлелись в моем сердце: Если хотя бы каждый десятый из этих людей возродится к новой жизни, значит, вы служите не зря., Вы общаетесь с вашими тюремными прихожанами после их освобождения? И многие ли возвращаются обратно в места не столь отдаленные?, Да, конечно, общаемся. Ведь это моя миссия. Что касается возвращающихся&hellip, Да, к сожалению, их немало. А процесс невозвращения начинается уже во время отбывания срока, начинается благодаря преображению. И если вышедший на свободу человек будет опираться на себя, уже преображенного и черпающего силы в своем новом человеческом состоянии, он никогда не вернется сюда.
Беседовала Ольга Гречишкина
Фото автора
Идея Сергея Чернявского
Источник: газета «Зоря»
Фотогалерея
