Митрополит Днепропетровский и Павлоградский Ириней принял участие во встрече со Святейшим Патриархом Кириллом в Трапезном храме Киево-Печерской лавры

Третий день пребывания Святейшего Патриарха в Украине (29 июля) начался со встречи Его Святейшества с ректором, профессорами и преподавателями Киевской Духовной Академии и семинарии, архиереями Украинской Православной Церкви, монашествующими и представителями духовенства города Киева. В числе участников встречи был и Днепропетровский Архипастырь — митрополит Днепропетровский и Павлоградский Ириней. Встреча состоялась в Трапезном храме Киево-Печерской Лавры.

Поводом для встречи стало решение Ученого совета Киевской Духовной Академии о присуждении Святейшему Патриарху Кириллу ученой степени доктора богословия. Встречу открыл ректор Киевских духовных школ архиепископ Бориспольский Антоний. Он сообщил собравшимся о принятом Ученым советом решении и рассказал о научных и проповеднических трудах Патриарха Кирилла, которые послужили основанием для присвоения Его Святейшеству высокой ученой степени. Затем архиепископ Антоний зачитал диплом, подписанный членами Совета академии, а Блаженнейший Митрополит Владимир вручил Святейшему Патриарху Кириллу докторский крест. После этого Его Святейшество обратился к собравшимся со словом назидания.

Свое слово Патриарх посвятил проблемам современного академического богословия и перспективам развития системы духовного образования. Главным тезисом Его обращения стала необходимость «сопрягать церковное слово с жизнью».
Слово «община», сказал Патриарх Кирилл, в русском языке может переводиться как «приход». То есть место, которое находится в шаговой доступности и куда верующие могут приходить пешком. Он особо подчеркнул, что богословие сегодня не должно быть оторванным от жизни, оно должно отвечать на животрепещущие проблемы, волнующие общество. И духовная школа должна готовить высокообразованных пастырей, имеющих личный молитвенный опыт и способных ответить на запросы современного человека, поддержать его в его нуждах, сомнениях и поисках. Его Святейшество особо подчеркнул, что богословие, оторванное от жизни, превращается в мертвящую схоластику. «Церковь должна выйти навстречу обществу, разговаривать с ним на его языке. Пастырское слово должно вдохновлять людей, а объединение богословия и жизни — важнейшая задача, и этому надо учиться у Отцов Церкви», — сказал Патриарх Кирилл. Его Святейшество также отметил, что, несмотря на растущее количество верующих, того высочайшего уровня религиозности, который был раньше, сегодня нет.
Во время встречи Святейший Патриарх также сказал речь о пастырстве и направлениях работы Церкви 
«… Я хотел бы сказать несколько слов о пастырстве в наших современных условиях. Собственно говоря, пастырь должен быть пастырем всегда. И тысячу лет тому назад, сейчас, и наверное если Господь потерпит нас и род человеческий еще через тысячу лет. Ничего не изменится, потому что одно и тоже предназначение – пастырь должен вести человека к Богу. И поэтому природа пастырства что сегодня, что в прошлом, что в будущем — одна. А вот средства проявления пастырской ответственности могут быть разные. Ведь совершенно очевидно, что в традиции Православной Церкви приход это место, куда приходят люди. Возьмите старые времена, почти стопроцентных верующих людей в стране. И задача пастырская заключалась в том, чтобы строить храмы в шаговой доступности, ведь транспорта не было. Переезды на дальние расстояния требовали сил и времени, поэтому главная задача заключалась в том, чтобы в шаговой доступности строить храм, в этих храмах должны были быть колокола. Колокол зазвонит – двери храма открылись, и люди приходят. Никаких усилий не требовалось, чтобы они пришли в храм. Это было естественно. Почему наши общины получили названия приходов. Речь ведь идет не о финансовом приходе и расходе как иногда люди представляют себе приход. Речь идет о том , что люди приходят. Ни на одном языке община не передается словом приход, только на нашем с вами языке. И это отражает нашу историю, нашу традицию, высочайший уровень религиозности. Никуда ни куда не надо было приглашать – все шли, только храмы стройте. Вот почему в наших старинных городах в центральной части городов так много храмов. Поражаешься как много храмов в старой Москве, хотя многие храмы уничтожили. А такие города как Суздаль, Вязьма – думаешь, зачем же нужно было столько храмов? А нужно было – все были верующие. Люди не хотели толкаться , хотели прийти и помолиться, и храм должен был быть рядом с домом.
Ведь все изменилось. Сегодня у нас с вами много верующих – милость Божья. Уже не так как было раньше. Очень большая часть людей и особенно среди интеллигенции прошедшей через эту эпоху позитивизма, материализма еще не пришли к ясному убеждению, что храм Божий это самое главное место на земле. А потом много ведь соблазнов, много других притягательных центров: центров досуга, центров торговли. Современные супермаркеты, огромные, коммерческие центры там вы и покушать можете и купить можете и с горок покататься, и с дитишками там поразвлекаться. Вот такие храмы XXI века, которые строят почти в шаговой доступности. Больше всего по крайней мере в Москве что было построено так это вот эти коммерческие центры. Люди туда идут, в воскресение, в субботу, такой секулярный храм, развлекаловка. С одной стороны можно купить, удовлетворить свои потребности, отдохнуть, посидеть, выпить, закусить.
Не надо уходить все под одной крышей. Поэтому сегодня мы должны думать о том, чтобы люди пришли в храм. Приход перестает быть чем-то запрограммированным, приход в храм людей. Для того чтобы люди пришли, надо же к ним выйти на встречу. А вдруг они мимо храма идут по улице и не хотят поворачивать. Когда я говорю выйти на встречу я имею ввиду не просто выйти в двери и стать поперек улицы – вас не поймут. Церковь должна выйти на встречу миру, навстречу обществу. Она должна научиться говорить с людьми на их языке, она должна обострить сознание современного человека, показать принципиальную важность того, что она называет духовным измерением жизни.
Вот все охают, ахают по поводу кризиса, который сейчас разразился. А мне кажется, что этот кризис может помочь людям. Вот больно много стали на мамону возлагать надежду. Деньги как синоним счастья, деньги синоним благополучия. Имеешь деньги — имеешь все. Имеешь свободу, имеешь власть, имеешь возможность наслаждаться всем тем чем ты хочешь наслаждаться. Полная иллюзия автомии от Бога от других, она возникает на волне повышенного потребления и повышенных материальных возможностей. Сегодня кризис помогает понять, что не все так просто. Что это иллюзия, вот этот образ счастливого современного человека. Это иллюзия, это мираж. Никто толком понять не может как это кризис возник. Где-то там в каких то кампаниях не хватило денег в американских и вся экономика мира начинает валится как карточный домик. Причем тут американские кампании ипотечные и допустим центральный рынок в Киеве. Потом оказывается что все связано.
Поэтому сейчас очень важный момент когда мы должны говорить миру Божью правду так чтоб эта правда Божья слышалась. Но для этого нужно научиться , а наш язык до сих пор бывает очень заскорузлым, мы еще до сих пор предпочитаем говорить схоластическими схемами что в проповеди, что общаясь с людьми. Я однажды случайно подслушал разговор одного монаха с интеллигентной женщиной на территории Даниловского монастыря. Я тогда еще не был Патриархом. Так в подрясничке, в пальто прогуливался. Обратил внимание, что такой упитанный, розовощекий, улыбающийся такой отец игумен стоит и с кем то разговаривает. К нему подходит женщина средних лет, интеллигентная с большим уважением обращается к отцу игумену, задает ему очень серьезный вопрос касающийся ее собственной жизни. Этот отец игумен так с верху вниз на нее посмотрел, и говорит ей: «Ты раба Божия туда отойди и подожди пока я освобожусь. Потом я тебе на это может быть отвечу». Меня так взволновал этот ответ игумена, что я подошел и сказал: «А почему ты называешь эту женщину на ты? А почему ты не мог ей ответить? А не думаешь ли ты, что она никогда тебя в том месте ждать не будет потому-то ты ей больше не интересен». Ведь бывает ведь и так. А бывает, что человек подходит с вопросом, а мы начинаем схемами отвечать. Очень простыми схемами, которые не достигают ума и сердца. Потому-то у нас у самих нет ответов на эти вопросы. У нас есть, что — то из учебников, но учебники то писались в прошлом, учебники то были рассчитаны на то время когда был приход, когда все в храм приходили, а собственного понимания проблемы нет. Потому-то в школе мы не учились сопрягать богословие с жизнью.
Вот самое важное что мы должны научиться — оживить наше богословие, вывести его из сферы интеллектуального дискуса, сделать его частью нашей пастырской жизни так как это было у святых отцов. Нужно научиться по-новому отцов читать. Для того чтобы отцов понимать нужно хорошо знать историю, нужно знать то, что мы сейчас называем культурным контекстом в котором отцы писали. И замечательное это занятие когда вы начинаете сравнивать политическую ситуацию времен допустим Златоуста. Культурную ситуацию, философскую с тем что сейчас думаешь: «Господи Боже наш» да ведь ничего не меняется в нашем мире. Насколько Златоуст современен. Но если вы начнете Златоуста народу читать, мало будет пользы. А вот если методологию Златоуста, его идеи, которые родились из того самого исторического контекста вы через свое сознание проведете все то, что говорил Златоуст, его дух станет совершенно понятен современному человеку. Вот я думаю, что это самый главный тезис: богословие должно вдохновлять пастырское слово.
Когда я был ректором семинарии то, помню, имел такой разговор с группой студентов. Я настаивал на том. Что необходимо иностранные языки изучать чтобы был доступ не только русской богословской литературе, но необходимо изучать богословие зарубежное, ну и получил одну реплику от одного студента: «Что вы говорите. Мы что с нашими бабками по – английским что ли разговаривать будем. Ну и зачем это все богословие. Научиться служить, ну проповедовать». И ведь у этого человека была какая — то своя правда. Он в богословии не видел необходимости. Кстати это не проблема нашего прошлого, а возьмите вы все эти потуги царя Петра I учить российских недорослей. Не хотели в школу идти, потому что смысла не видели, потому-то богословие было очень схематичным, схоластическим и реально не связано с жизнью. Сегодня соединение богословия с жизнью является огромной задачей.
И позвольте мне на одном конкретном примере, поскольку я выступаю после вручения докторского диплома я должен о богословии говорить, не только о церковной практике. Но вот я бы хотел перейти к богословской части своего выступления и оттолкнуться оттого, что только что сказал. Вот нам нужно научиться сопрягать богословие с жизнью и учиться у святых отцов. Какой первый урок они нам дают как святые, как ученые? Они дают замечательный урок того, как богословие может и должно использовать достижения разума. Собственно говоря, если вы читаете Каппадокийцев то вы не можете отделаться от того, как идеи платонизма и неоплатонизма вошли в сознание каппадокийцев, ведь некоторые говорят: » ведь ничего нового у них нет». Это просто принесение языческих идей на христианскую почву. Но так говорят люди только близорукие, не видящие смысла того, что происходило в тот день, они сумели использовать светскую ученость светскую науку и даже светские языческие категории философии, для того чтобы выразить христианские идеи. И все то, что сказано о Святой Троице то, что живет на протяжении этих двух тысяч лет то, что перекликает свои силы было сформулировано именно таким образом не заимствовались идеи, инструментарий заимствовался по средством которого выражались глубочайшие истины христианства», — сказал Святейший Патрирх Кирилл.
Затем в своей речи Святейший Патриарх Кирилл осудил онтологические принципы либерализма.
«Теперь позвольте перейти к тому, что я считаю самым опасным в развитии современного богословия. Мысль об этих опасностях начала беспокоить меня в конце 90-х годов. Мне в силу своей должности приходилось много путешествовать, я принимал участие в разных диалогах с неправославными, старался понять, что вообще происходит в мировом богословии, что происходит в богословии западном – протестантском и католическом, присматривался и к тому, что происходит в православном богословии, в том числе в Западной Европе, в Париже. Меня стала беспокоить одна мысль: мне показалось, что христианское богословие попадает в плен светской мысли. Сначала я подумал – нет, почудилось. А потом стал внимательно читать тексты и понял – да, реально существует колоссальная опасность: христианское богословие

попадает в плен светской мысли, причем этот процесс пленения христианского богословия на Западе оказался далеко не безобидным. Это не было просто философским заимствованием какой-то светской идеи и перенесением ее на христианскую почву – это было бы полбеды, здесь еще можно было бы разобраться», – сказал он.
«Здесь происходила диффузия, проникновение светских идей в ткань богословской мысли настолько глубокое, что на выходе появлялся очень недоброкачественный продукт. Я имею в виду огромное влияние на западное христианское богословие идей эпохи Просвещения и философских идей либерализма. Собственно говоря, в эпоху Просвещения светский разум, светская философия, в том числе политическая, были направлены на борьбу с Церковью, потому что Церковь представлялась частью системы угнетения», – напоминает Первоиерарх. По его словам, «в сознании людей происходило очень активное восприятие этих либеральных постулатов». «Протестантское богословие начало обслуживать эти идеи, а потом и католическое к этому присоединилось, и о богословах, церковных деятелях на Западе стали судить следующим образом: консерватор он или прогрессист? Вот такие клише были выдуманы и до сих пор существуют. Если ты прогрессивный, ты обязательно своим богословием поддерживаешь философию эпохи Просвещения, а если консерватор, то не поддерживаешь. Но консерватор – это плохо, а прогрессист – хорошо», – отмечает Патриарх.
Предстоятель Русской Церкви вспомнил, как когда-то он задался вопросом: «а где вообще в либеральной философии идея греха?».
«Ее нет; есть иная идея – каждый человек автономен, каждый человек создает свою систему ценностей. Он автономен от Бога, он автономен от других людей, он создает свою собственную систему ценностей. Но если нет различия между грехом и святостью, то, наверное, нет различия между правдой и ложью. Чтение современных философских текстов убедило меня в том, что именно так постмодернистская цивилизация представляет себе проблему добра и зла. Нет добра и зла, а есть плюрализм мнений. А если исчезает различие между добром и злом, то это уже апокалипсис», – считает он.
«Как-то, будучи ребенком, я спросил у папы: «Папа, говорят, что антихрист придет в конце. А как же в него народ поверит? Ведь антихрист – это зло. Что, он будет проповедовать убийство и воровство? Как же ему люди могут поверить, ведь всем ясно, что это зло?». Мне тогда папа не смог ответить, а теперь я отвечаю сам себе: да с легкостью поверит, если нет различия между добром и злом! Ведь еще совсем недавно никто помыслить не мог о том, что государством на законодательном уровне будут поддержаны однополые «браки», поставленные на один уровень с браками естественными! Могли ли мы, люди старшего поколения, 20-30 лет назад представить себе постановку такого вопроса? Но теперь это просто альтернативное поведение, это не грех, как и нарушение семейной верности. Почему разрушаются семьи? Да потому что не грех все это, а удовольствие – если два человека решили доставить друг другу удовольствие, что же в этом плохого? Понятия о грехе нет, и значит, любое альтернативное поведение законно, но при одном условии: оно не должно мешать другим людям выражать их собственную свободу. В значительной мере богословие XIX-XX веков на Западе было ориентировано на поддержку либерализма», – отмечает Предстоятель Русской Церкви.
«Я вспоминаю, как в трудные для нашей Церкви советские времена мы встречались с западными богословами и они, глядя сверху вниз, говорили: «Мы вас призываем к мужественному пророческому служению. Выступите против своей власти!». Мы знали, что в то время означало выступить против власти. Это означало закрыть людям возможность причащаться Святых Христовых Таин, крестить своих малышей; это означало в то время разрушить маленькие островки духовной жизни. А вот теперь мы обращаемся к этим богословам: «Выступите против господствующей либеральной модели общества! Скажите правду о грехе, осудите однополые «браки»! Нет. Глаза опускают вниз. Те, кто стал адептом всех этих идей, с нами не соглашаются, пытаются бороться, но не выдвигают ни одного аргумента, на который мы не могли бы ответить. Пустота все это, звон. Настолько сегодня православное свидетельство сильнее всей этой политизированной мишуры!», – подчеркивает Патриарх Кирилл.
Затем участники встречи получили возможность задать вопросы Святейшему Патриарху. Среди прочего Его Святейшество спросили и о его встрече с Президентом Украины 27 июля.
Патриарх сообщил, что у него состоялся с Виктором Ющенко открытый и даже недипломатичный разговор. Несмотря на то, что Его Святейшество признал необходимость поиска путей преодоления украинских церковных расколов, он все же подчеркнул, что вопрос о статусе Православной Церкви в Украине должен быть очищен от политических коннотаций. Святейший Патриарх также подчеркнул, что поддерживает инициативы, направленные на преодоление раскола в украинском православии, которые высказал Блаженнейший Митрополит Владимир.
Предстоятель Русской Православной Церкви сказал: «Я удовлетворен встречей с Президентом, это был очень открытый и недипломатический разговор. К сожалению, под дипломатией у нас часто подразумевается некая кривда — человек думает об одном, говорит другое, а делает третье. Такая «дипломатия» всегда обречена на провал. Для меня дипломатия — это способность говорить на языке, который понимает собеседник. Если вы не используете язык, приемлемый для собеседника, вы просто вступаете в конфликт с этим человеком.
Поэтому я беседовал с Виктором Андреевичем с полным осознанием того, что передо мной — Президент суверенного государства, человек, облеченный властью и полномочиями. Я излагал ему свое понимание того, что происходит сегодня на Украине, он изложил мне свое понимание, и в этих позициях было нечто общее. Это общее сводится к тому, что необходимо искать пути выхода из церковного кризиса. Думаю, что мы будем вместе искать такие пути — в первую очередь при участии Его Блаженства, который несет особую ответственность за Церковь на Украине как ее Предстоятель; вместе с украинским епископатом и в диалоге с украинской властью.
Еще Его Святейшеству был задан вопрос на одну из самых актуальных тем для современной духовной жизни Украины – об автокефалии. Патриарх Кирилл осудил использование политических аргументов в пользу автокефалии.
Невозможно требовать и достигать единства, настаивая на победе своего частного мнения. Так не бывает. Это — самое важное, что должно войти в сознание всех православных людей (я говорю и о тех, кто сегодня находится в расколе). «Все или ничего» — это не разговор для Церкви. Когда нам говорят: либо автокефалия, либо ничего; либо автокефалия, либо раскол — это не разговор. Частное мнение, которое разделяют отделившиеся от канонического Православия группы, не может ставиться в качестве категорического условия объединения всех православных. Это методологический нонсенс, что очевидно любому человеку, имеющему хоть какой-то опыт переговоров и решения конфликтов.
Давайте переведем этот разговор на бытовой уровень. Муж с женой поссорились; из опыта известно, что если принимается только одна точка зрения, то конфликт не затихает; он будет исчерпан тогда, когда обе точки зрения будут приняты во внимание, когда вырастет чувство доверия, способность преодолевать трудности в семье.
К сожалению, я не мог прочитать все лозунги, которыми меня приветствовали оппозиционные политические группы, но какие-то отдельные слова попадали в поле зрения. Ведь это удивительно — чего только не говорят о Патриархе лишь потому, что у него есть иное видение положения дел! И при этом обращаются к Патриарху с просьбой: «Вы, пожалуйста, удовлетворите все наши требования, а если не удовлетворите, то мы будем продолжать говорить, что Вы такой-сякой». Но ведь так не бывает! Во всей методологии, которая сегодня предлагается для уврачевания раскола, изначально заложена бессмыслица.
Поэтому мое слово ко всем православным заключается в следующем: Церковь должна осознать, что она — родной дом для всех, для правых и левых, для восточных и западных, для демократов, коммунистов, националистов — для всех. Исходя из своей миссии быть общим пространством для всех, она должна выстраивать свои отношения с миром. Если сегодня идея автокефалии радикально политизирована и привязана к политическому выбору определенных групп, то как под эту реальность может быть сверстана вся жизнь православных, когда большое количество с этим не согласно?
Значит, нужно объединяться вокруг общей идеи. Но автокефалия такой общей идеей не является — не потому, что якобы есть какие-то имперские происки Москвы (глупость, которую часто обрушивают на людей СМИ), а потому, что такова наша история. Киев — это южная столица русского Православия. Иногда нам приводят в пример другие страны: в Чехии и в Словакии — Автокефальная Церковь, в Албании — Автокефальная Церковь. Но Чехия и Словакия ни для кого не были Иерусалимом и Константинополем! И Тирана ни для кого не была духовным центром всей Церкви!
А Киев — это наш Иерусалим и Константинополь, это сердцевина нашей жизни! И если закрыть глаза на тысячелетнюю историю и сказать: «Ничего страшного, мы уже двадцать лет независимы, давайте все здесь перекроим», то это будет не просто отказом от истории, это будет отказом от Предания Церкви. И потому все эти радикальные призывы к автокефалии основаны исключительно на политических аргументах. Вот такой удивительно наивный аргумент: в суверенном государстве должна быть независимая Церковь. Откуда это? Покажите мне хотя бы один канон. Ссылаются на каноны, имея в виду 34-е Апостольское правило, где говорится, что каждый епископ должен знать своего старшего. Вы все знаете своего старшего — Блаженнейшего Владыку Владимира. Канон полностью исполняется. Но нигде не сказано, что в суверенном государстве должна быть суверенная Церковь.
А теперь давайте перейдем к практике. Местная Церковь — это епархия. Там, где епископ — там Церковь. А дальше существуют различные формы объединения. Очень почтенной формой объединения епархий является Патриархат.
В древности существовала Пентархия, пять Патриархатов — Римский, Константинопольский, Александрийский, Антиохийский, Иерусалимский. И никогда Патриархаты не были ограничены границами государств. Патриархаты всегда распространяли свою юрисдикцию на несколько государств. Так было, так есть сейчас. Как известно, Московский Патриархат был создан после отпадения Рима, он занял место в Пентархии, и в Томосе, который был выдан Патриарху Московскому, значилось: «Патриарх Московский и всея Руси и всех северных стран», то есть всех, что лежали к северу от Византии. И это не происки Москвы, это экклезиологическое самопонимание Православной Церкви!
И сегодня Константинопольский Патриархат — это не одна Турция, а многие страны мира; Александрийский Патриархат — это вся Африка; Антиохийский Патриархат — это Средний Восток; Иерусалимский Патриархат — Палестина, Израиль, Иордания.
Национальные Патриархаты, привязанные к государствам, возникли в XIX веке и раньше, конечно: Румыния, Болгария, Сербия. Но мы знаем, что появление этих национальных Церквей в рамках национальных государств привело к тому, что в Константинополе собрался Собор, который осудил этнофилетизм. Осуждению подверглось не появление этих Церквей, а то, чем оно сопровождалось — осуждалась попытка тесно связать Церковь с государством и нацией, противопоставить это национальное измерение универсальному, вот что подверглось осуждению Православной Церкви. Поэтому в том положении, которое сейчас имеет место, когда Патриарх Московский и всея Руси и всех северных стран имеет попечение не только о Российской Федерации, отражается наша традиция. Она может кому-то нравиться или не нравиться, как кому-то нравится или не нравится сам факт существования христианства, но это традиция, а всякий слом традиции есть очень болезненное для Церкви дело. И всякий слом традиции порождает разделения.
Поэтому мне кажется, что Церковь, которая сегодня существует в Украине, соответствует реальным потребностям народа и страны. Украинская Православная Церковь является самостоятельной, во главе Церкви — ее Предстоятель, Блаженнейший митрополит Владимир, и Синод, который без всякого вмешательства Москвы решает все вопросы церковной жизни. А наше единство — в том, что мы сознаем себя великой и единой Православной Церковью, к которой принадлежат 80 % всех православных верующих в мире.
Кто-то может сказать, что это символика. Да, это символика, но она имеет огромное значение в диалоге Православия со всем миром. Мы действительно духовная скрепа и основа той цивилизации, которая только и может на равных говорить с миром.
Продать свое первородство легко, но никогда это не происходило безболезненно. Поэтому я думаю, что сегодня тема автокефалии так разделяет людей еще и потому, что многие понимают значение единой Русской Церкви и для каждой страны, и для всего мира.
И последнее, что мне хотелось бы сказать: самое неправильное в осмыслении нынешнего положения Церкви в Украине — это использование политической фразеологии и политических подходов. Вся аргументация в пользу автокефалии сегодня исключительно политическая: суверенная страна — суверенная Церковь. Откуда все это? «Почему мы должны подчиняться Патриарху в Москве?» — говорят те, кто приглашает сюда Константинопольского Патриарха. Почему же Московскому нельзя, а Константинопольскому можно? В этот хор вливаются голоса не только православных, но и греко-католиков, которые ни на одно мгновение не ставят под сомнение законность своего подчинения Риму. Не кажется ли вам, что здесь есть ясный политический подтекст?
Украинская Православная Церковь обладает духовной силой и способностью объединять весь народ, и то, что я вижу здесь, общаясь с людьми, меня в этом убеждает. Огромный нерастраченный духовный потенциал! Украинской Православной Церкви удалось, в том числе благодаря мудрости Блаженнейшего митрополита Владимира и других иерархов, пройти между Сциллой и Харибдой — между разными полюсами политического напряжения. Это не был какой-то политический маневр, это было пастырское движение. Именно поэтому так велик сегодня авторитет Украинской Православной Церкви.
Я хотел бы от всего сердца пожелать Блаженнейшему Владыке Владимиру, всему епископату Украинской Православной Церкви стояния в Православии, любви ко всем, в том числе к тем, кто нас не любит. Потому что у нас нет и быть не может другого языка. Наше слово — это слово евангельское. А если слово наполняется неевангельским содержанием, как это бывает иногда, и мы видим в это в полемике со стороны других — то это уже некая измена призванию. Дай нам Бог в очень непростых порой обстоятельствах нашей жизни сохранить не только православную веру, но и любовь в сердце!»
Еще на встрече Святейший Патриарх Кирилл отметил, что не приветствует проведение жителями мегаполисов всего свободного времени в выходные дни в торгово-развлекательных центрах. И в этом должна помочь им Церковь.
«Больше всего, во всяком случае в Москве, за последнее время было построено коммерческих центров, и люди туда идут в субботу и воскресенье. Это такой секулярный храм-развлекаловка, в котором, с одной стороны, можно что-то купить, удовлетворить свои потребности, а в то же время и выпить-закусить, и не надо никуда ходить при этом», — рассказал Его Святейшество на встрече.
Святейший Патриарх отметил, что именно такие центры досуга и торговли, гипермаркеты превращаются «в храмы XXI века» — их строят по принципу шаговой доступности точно так же, как строили церкви в городах в то время, когда люди были полностью воцерковлены.
Святейший отметил, что пастыри должны находить общий язык в общении, говорить на одном и том же языке, который должен быть им понятен и современен. «Сегодня необходимо думать о том, чтобы люди пришли в храмы, и для этого надо выйти к ним навстречу. Церковь должна выйти навстречу миру и обществу, научиться говорить на его языке, обострить принципиальную важность того, что мы называем духовным измерением жизни», — сказал Патриарх Кирилл.
После ответов на вопросы Его Святейшество вручил ряд высоких наград. В частности орденами Русской Православной Церкви были награждены директор Института археологии Национальной Академии наук Украины П. П. Толочко и руководитель пресс-службы Украинской Православной Церкви В. С. Анисимов. Сертификаты на получение полного собрания сочинений Н. В. Гоголя были вручены Киево-Печерскому государственному историко-культурному заповеднику, Книжной палате Украины, издательству «Мистецтво».
Торжественный акт в Трапезном храме Лавры стал последним официальным мероприятием, проведенным Святейшим Патриархом в Киеве. После обеда Его Святейшество покинул столицу Украины и вылетел в Донецк.

Пресс-служба Днепропетровской епархии