Длительное время мы были лишены одной из важных граней познания — религиозного миропонимания, мироощущения. Но такой способ мышления невозможно ничем заменить. Как нельзя заменить, например, чем-то музыку или живопись. Вообще каждая отрасль знаний бесценна и незаменима. Однако мы, простые советикусы (нас не¬сколько поколений), оказались обкрадены, обделены. Хотя и были открыты многие ценности: Эрмитаж, Третьяковка, лучшие театры, балет и т.д. А в духовном плане все равно отставали. И теряли на этом. Многие из утерянных в прошлом ценностей теперь возвращаются. Но для того, чтобы снова мы возродились духовно, чтобы выпрямился хребет человеческий, должно пройти время. Мы это понимаем. Но так хочется, чтобы все было побыстрей.
В рабочем кабинете митрополита Днепропетровского и Павлоградского Иринея мы беседовали в канун знаменательного события — 70-летнего юбилея со дня рождения Владыки.
В рабочем кабинете митрополита Днепропетровского и Павлоградского Иринея мы беседовали в канун знаменательного события — 70-летнего юбилея со дня рождения Владыки.
— Когда-то, когда вы были молоды, что служило вам опорой! Или кто?
— Я счастлив тем, что мои родители очень ответственно подходили к воспитанию детей. И каждому из нас привили любовь к Богу, усердие к молитве, святое отношение к храму. И, естественно, любовь к себе, как родителям – причем, такую авторитетную. И все не потому, что нам читали книги. Их тогда практически не было. Ни единой священной книги в семье, кроме нескольких листов Библии. И это для нас был праздник, когда мы располагались в саду на траве. А отец читал вслух с листа, потом что-нибудь рассказывал.
Но главное даже не это, а порядочнейшая примерная жизнь родителей, что самое основополагающее для ребенка. Влияние на детей было эффективным благодаря сильной вере отца и матери в Бога. Даже тогда, когда я видел их совсем усталыми, они не оставляли вечерней уединен¬ной молитвы.
Но главное даже не это, а порядочнейшая примерная жизнь родителей, что самое основополагающее для ребенка. Влияние на детей было эффективным благодаря сильной вере отца и матери в Бога. Даже тогда, когда я видел их совсем усталыми, они не оставляли вечерней уединен¬ной молитвы.
– Каким было ваше самое яркое впечатление детства?
– В нашем приходском храме была та¬кая впечатляющая икона, во всю стену. На ней изображен Спаситель, благословляю¬щий в саду детей. Я всегда подолгу и очень пристально вглядывался в икону и по-дет¬ски рассуждал: какие же они счастливые, эти дети, что могли быть даже на руках у Спасителя! Долго находился под сильным впечатлением. И вот однажды ночью мне снится сон, будто бы бегаю в саду с сест¬ренкой. И вдруг вижу: Спаситель сидит, а вокруг столько детей. “Бежим, – говорю, поближе!” И мы побежали. Но вот уже чувствую, что не смею больше прибли¬жаться. А Он будто бы смотрит в другую сторону, и я делаю осторожный шаг. Вдруг… раз, и сам Господь поворачивает ко мне свое лицо. “Ну, что же ты стесня¬ешься? Иди, иди сюда”, – говорит. Мигом я оказался у него на руках. Он меня прижал, и моя голова – у него на плече. Сейчас, ду¬маю, хоть в шею поцелую. И поцеловал. Не знаю, как развивались бы дальше собы¬тия, – мама разбудила. “Вставай, сынку! Корову треба гнать пасти”. – Ой, мамо, що ж ти наробила! Який же сон мені був!..
– Сколько вам тогда было!
– В школу уже ходил… Чистое у меня было детство. Бывало, соседский дедушка придет с палочкой, сделает мне свирельку и скажет: “Тепер подивись i за моєю худобкою, а я піду поснідаю”. И вот я играю себе на свирельке, а потом найду на лугу пустую консервную банку. Дротиками привяжу, набросаю в нее кизяков и подо¬жгу. И пошел кадить, как батюшка в церк¬ви. Приду домой, а мама мне: “Що ти там біля коров робиш? Від тебе смердить”. Та там, кажу, розпалив трошки вогню. Мама к деду, а тот издали все видел. “Знаєш, Ксеню, щось з того хлопця вже буде. “Тільки я додому, знайде свое кадило та й кадить худобу”. (Смеется).
– Но, наверное, худоба от этого не пропадала! Наоборот, здоровела?
– Да, вот такие воспоминания детства. Но все это, наверное, было не случайно, все как-то нарастало. И время трудное, и крестик не разрешали носить. Но я носил, и никто не мог мне помешать. Хотя было и так, что пытались сорвать. Но я сопротив¬лялся и не давал этого сделать. Вызывали родителей в школу. А они сказали: “Буде так, як скажемо ми. До 17 років він слухається нас i вчиться “на відмінно”.
– И вы, действительно, учились “на отлично”?
– Я учился нормально, но когда закан¬чивал среднюю школу – тогда уже мой брат учился в семинарии – мне сказали: “Мы предпримем все, чтобы ты не посту¬пил”. И выставили в аттестат все “тройки”, кроме одной “пятерки” по поведению. Я продолжал готовиться в семинарию, подал прошение и вскоре получил вызов. Посту¬пить было неимоверно трудно. Это был 1957 год…
–Вы жили так далеко от Ленинграда -на Ровенщине. И все-таки без колебаний выбрали для учебы этот город.
– Хотя семье было материально очень трудно, но альтернативы не было. Помню, когда отец провожал меня, он купил билет от Ровно до Ленинграда за 7 рублей. И ска¬зал: “Їжу ми тобi дали, у сумці знайдеш. А як доїдеш – там покормлять. Рубль тoбi на проїзд до семінарії. Два рублi в тебе ще залишиться”. А я ему: “Тату, а якщо не по¬ступлю, що тоді буду робить?” – “Та ти та¬кого дурного не думай. Поступиш! Все бу¬де добре, не хвилюйся”. И я поехал в Ду¬ховную Семинарию. До этого никогда по¬ездом не ездил. И вот – Ленинград. Спра¬шиваю прохожего: “А где Обводный ка¬нал?” – “Да ты стоишь на Обводном!” От¬правился по адресу пешком, сэкономил рубль. Пришел. Успешно сдал экзамены. Был принят.
– Неужели все оказалось так просто!
– Самая большая трудность состояла в том, чтобы из села выехать. Власти всеми силами задерживали, паспортов не давали. На церковь были большие гонения. Мне тем более отказали, узнав, что хочу ехать в Духовную Семинарию. А я требую свое: что нужно для получения паспорта? Оказывается, разрешение председателя сельсовета. На мои требования отвечает: “Hіякої справки не дам, бо мене з роботи вижинуть. Як прикаже голова колгоспу…” И я пошел к нему.
Он у нас был деятельный такой – колхоз большой, три села – еще себе дом строил. Захожу в кабинет, а дверь в коридор открыта – там уборщица убирает, а сама прислушивается к разговору. Я и говорю, что надо. Предъявляю вызов. И тут председатель аж побагровел. Мою бумагу пошматовал в клочья и выбросил в урну. “В мене стільки тут роботи, а ти їхать!” Схватил меня за грудки, приподнял и швырнул к дверям с такой силой, они открылись в обратную сторону.
Он у нас был деятельный такой – колхоз большой, три села – еще себе дом строил. Захожу в кабинет, а дверь в коридор открыта – там уборщица убирает, а сама прислушивается к разговору. Я и говорю, что надо. Предъявляю вызов. И тут председатель аж побагровел. Мою бумагу пошматовал в клочья и выбросил в урну. “В мене стільки тут роботи, а ти їхать!” Схватил меня за грудки, приподнял и швырнул к дверям с такой силой, они открылись в обратную сторону.
Уборщица в голос: “Ой, що ж воно таке робиться, вже дітей б’ють!”. А я, когда падал, немножко поцарапал лицо. Поднялся, кровь размазал по щеке и в таком виде вернулся в кабинет. Теперь, говорю, в семинарию не поеду поступать. “Зараз разом с батьком підем до прокурора, i сто процентів, що ми вас посадимо у тюрму за рукоприкладство. А ця жіночка буде свідком”.
На том разошлись. Он сел в машину и уехал, а я дорогой думаю: “Що ж тепер робить? Чого нам до того прокурора йти? Хто нас послухае?” Но председатель, видно, забеспокоился. Я еще домой не дошел, а он догнал меня на машине. Велел идти в сельсовет, к председателю –уже успел дать “вказівки”, чтобы выдать мне справку на получение паспорта. “I на yci чотири сторони. Але щоб ніде нікому не пікнув, що я тебе бив”.
– Вот, оказывается, какие в жизни бывают крутые виражи.
– На все воля Божия. Если бы тогда председатель колхоза меня не стукнул, вряд ли выдали бы мне справку на получение паспорта. Вот так всегда Господь ведет по жизни чело¬века. Я очень хотел учиться. Готов был все претерпеть. Молился. Учился успешно…
– От тренировки ума и души очень многое зависит. Может быть, вы открыли для себя формулу развития ума и лечения души?
– Я не раз раздумывал о том, что все в жизни достигается и решается упорным трудом. Как сказано в Библии: “В поте лица твоего снеси хлеб твой”. Это и есть Божие благословение. Если человек просто “плывет” по жизни и ни¬где даже не вспотеет за трудом, то что-то не то проис¬ходит. Не так должно быть. А должны быть такая активность, такое горение духа, такое пламенение сердца, чтобы ощущал: вот я сегодня хорошо поработал или позанимался.
Помню, долго у меня не получалось произносить на память проповеди. Сколь¬ко ни стараюсь, а запомнить не могу. И стал я ходить к настоятелю Николаевского кафедрального собора отцу Александру. Когда он произносил проповеди, у него так красиво лилась речь. Однажды я спросил, как этому научиться. А отец Александр и говорит: “Видишь, у меня голова седа, а я заучиваю то, что пишу. Потом делаю ораторские заметки. И только тогда произношу проповедь”.
Я был очень упорным – написал первые две странички и пошел на набережную читать. Один, два, десять, двадцать, тридцать раз повторяю – и не могу запомнить. Что ж это такое? Знаю наизусть, а все время сбиваюсь. И так дошел в чтении до 40 раз. Иду, текст в кармане, а я вижу перед глазами каждую красную строку и каждую букву. Потом со специалистами отработал еще и дикцию, ораторские моменты… После моей проповеди в соборе на¬род подошел, окружил, стал тесниться…
Я к чему об этом говорю? Никогда нельзя отчаиваться в учебе. Сказано: Бог отверзает ум. Надо только быть настойчивым и просить Господа, чтобы помог. Так было у меня. Все меньше и меньше времени я затрачивал на заучивание проповеди. И дошел до такого состояния, что как написал, так сразу и прочитал без листка, будто сфотографировал. Потом началась у меня совсем другая жизнь, загранкомандировки. Я реже стал произносить проповеди и утратил способность моментально запоминать. Тренировать ум, па¬мять надо постоянно. А молодежи – совет: хотите себе проложить путь к чему-то значит, надо сильно поработать.
Помню, долго у меня не получалось произносить на память проповеди. Сколь¬ко ни стараюсь, а запомнить не могу. И стал я ходить к настоятелю Николаевского кафедрального собора отцу Александру. Когда он произносил проповеди, у него так красиво лилась речь. Однажды я спросил, как этому научиться. А отец Александр и говорит: “Видишь, у меня голова седа, а я заучиваю то, что пишу. Потом делаю ораторские заметки. И только тогда произношу проповедь”.
Я был очень упорным – написал первые две странички и пошел на набережную читать. Один, два, десять, двадцать, тридцать раз повторяю – и не могу запомнить. Что ж это такое? Знаю наизусть, а все время сбиваюсь. И так дошел в чтении до 40 раз. Иду, текст в кармане, а я вижу перед глазами каждую красную строку и каждую букву. Потом со специалистами отработал еще и дикцию, ораторские моменты… После моей проповеди в соборе на¬род подошел, окружил, стал тесниться…
Я к чему об этом говорю? Никогда нельзя отчаиваться в учебе. Сказано: Бог отверзает ум. Надо только быть настойчивым и просить Господа, чтобы помог. Так было у меня. Все меньше и меньше времени я затрачивал на заучивание проповеди. И дошел до такого состояния, что как написал, так сразу и прочитал без листка, будто сфотографировал. Потом началась у меня совсем другая жизнь, загранкомандировки. Я реже стал произносить проповеди и утратил способность моментально запоминать. Тренировать ум, па¬мять надо постоянно. А молодежи – совет: хотите себе проложить путь к чему-то значит, надо сильно поработать.
– Считаете ли вы, что вера и безверие имеют четкую грань! Это как бы граница между ложью и истиной!
– Вообще человек живет верой. Неверующего вы нигде не найдете в мире. Бывает, что говорит о себе: “Я не верю”. Но ни дня не может прожить без веры. Встает утром и думает, что будет делать в течение дня. Причем, о своих планах даже мысленно говорит с верой. А ведь вера в Бога подкрепляет веру в жизнь. Вера – это уверенность в невидимом, как в видимом. Это и есть вера. А по Катехизису – обретение вещей невидимых. То есть именно через веру воспринимаем то, чего не видим.
– В чем главный, и может быть, единственный смысл человеческой жизни!
– Если коротко – “Стяжание духа святого”, о чем говорил преподобный Серафим Саровский. Смысл человеческой жизни в несомненной вере в Бога. Его спасительный Промысл о каждом из нас. За каждый жизненный шаг, за каждое произнесенное слово, надо нести ответственность перед Богом и людьми. Очень впечатляюще об этом говорится в книге Екклесиаста: “Весе-лись, юноша, в юности твоей, и да вкушает сердце твое радости во все дни юности твоей, и ходи по путям сердца твоего и по видению очей твоих; только знай, что за все это Бог приведет тебя на суд”. Человек, как высшее творение Божие, призван к радости и счастью. И если мы хотим испытать на себе этот дар Божий, надо прежде всего полюбить Бога и ближнего своего, как самого себя.
– Но между идеологическими противниками часто нет этой любви. Верующий и неверующий – они, как две параллельные прямые не имеют общего языка. И даже точек соприкосновения. Можно ли научить их слушать друг друга и, если да, как это сделать?
– В каждом деле есть свои правила, свои инструкции и советы. Надо принять то, что предлагает нам Православная Церковь и Слово Божие. А апостол Павел прямо говорит: “Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе”. Сама жизнь подсказывает, что надо быть терпеливыми друг к другу, тогда появятся способности слушать друг друга и быть более снисходительными к ближнему и построже к себе самому. И чтобы явить себя исполнителем велений Божиих, следует прислушаться к тому же апостолу: “Носите тяготы друг друга и так исполните закон Христов”. И достигается это терпением. Так и сказано “Терпением вашим спасайте души ваши”.
– Вы много ездили, загранкомандировки были длительными. Испытывали ли вы чувство ностальгии!
– В силу послушания Церкви, даже за пределами Отечества, в любой стране я искренне воспринимал данную мне Богом паству. Я открывал свое сердце, и сила Божия совершилась в немощи моей. Люди тянулись ко мне, успевали полюбить, дорожили каждым молитвенным общением и благословением.
И все-таки, где бы ни находился, мысль об Отечестве и родных краях никогда не покидала меня. Я был уверен, что вернусь на ту землю, где родился. На Днепропетровщине я ощутил родную стихию.
И все-таки, где бы ни находился, мысль об Отечестве и родных краях никогда не покидала меня. Я был уверен, что вернусь на ту землю, где родился. На Днепропетровщине я ощутил родную стихию.
– Днепропетровцы поздравляют Вас с юбилеем. И коллектив нашей редакции присоединяется к этим поздравлениям, желает крепкого здоровья и успехов в ваших трудах и добрых начинаниях.
– Спасибо. Я тоже хотел бы пожелать учиться терпению, учиться доброте и любви. Человек призван к безграничному совершенству, и только претерпевший до конца спасется.
– Спасибо. Я тоже хотел бы пожелать учиться терпению, учиться доброте и любви. Человек призван к безграничному совершенству, и только претерпевший до конца спасется.
