В Днепропетровском СИЗО открывают православный храм — По иконам видно, у кого из художников срок больше, – шутит протоиерей Дмитрий Лесной, настоятель храма в Днепропетровском СИЗО, указывая на созданные заключенными иконы-росписи. — На одной Спаситель строгий, на другой – улыбается. Церковь в месте заключения – не такой уж феномен. Для отца Дмитрия этот храм – второй в таком роде. Ранее он был настоятелем церкви в Игренском исправительном центре №133. А теперь привносит духовность в жизнь заключенных следственного изолятора. Трубы помешали — На Игрени было проще, потому что там содержались уже осужденные люди, – поясняет отец Дмитрий, пока мы идем к одному из корпусов СИЗО мимо сотен затянутых решетками окон. – А здесь заключенные находятся либо под судом, либо под следствием, и для свидания с ними нужно разрешение судьи или следователя. Это затрудняет посещение ими храма. Процедуру допуска хорошо бы упростить – в виде исключения для церкви. Но как это сделать, пока неизвестно. Одно ясно: решать такой вопрос придется на высшем уровне. А опыта поднабраться не у кого. — В других городах, где есть храмы при изоляторах, они испытывают те же проблемы, – заверяет отец Дмитрий. Небольшой административный корпус, приютивший новый храм, находится в глубине двора изолятора, далеко от выхода «на волю». Здесь живет хозобслуга – заключенные, которым отсидку в тюрьме заменили хозяйственными работами в следственном изоляторе. Храм занимает всего одну комнату в самом конце длинного коридора. — Сначала были мысли построить отдельную небольшую церковь – наподобие Георгиевского храма – на территории СИЗО, – поясняет отец Дмитрий. – Но это оказалось невозможным – мешали подземные коммуникации. Своими руками Сейчас в комнате-храме заканчивается отделка. Стены окрашены и дожидаются росписей, из двух люстр одна уже на месте, а иконостас отделен узорчатой деревянной перегородкой. Ремонт в выделенном помещении начался этим летом. Материалами обеспечивают добрые люди «со свободы», а вот в роли рабочей силы выступают – причем весьма охотно – сами заключенные. — Вот это все делал я, – Руслан Стельман обводит взглядом стены. – Гипсокартон весь, перегородку… Я до осуждения занимался ремонтами, так что опыт имею. В заключенных Руслан оказался за нанесение увечий, повлекших за собой смерть человека. Здесь – в хозчасти СИЗО – он отбывает наказание уже полтора года. «Год и семь месяцев», – с горькой точностью говорит он. Приговор был – восемь лет. Для Руслана этот ремонт стал вторым: до него он приводил в порядок соседнее помещение – актовый зал. Разницу между двумя заданиями ощущал четко. — Здесь, в храме, как-то сразу все ладилось, – говорит он, довольно осматривая свою работу. – Все с первого раза подгонялось, спокойно и без нервов. И я сам почувствовал какие-то изменения в душе, когда начал здесь работать. Я – человек верующий, но нерелигиозный. Но в этот храм буду приходить. Для заключенных, религиозных изначально, создание здесь церкви – настоящая радость. Бывший баскетболист Евгений Григорьевский тоже состоит в хозобслуге СИЗО. В передвижениях он чуть посвободней, чем другие 3,5 тысячи обитателей камер изолятора, поэтому посещать храм ему проще. — Я всегда был верующим, а здесь исповедовался и причастился, – рассказал Евгений. О своем небольшом участии в подготовке храма он говорит смущенно: так, мол, забил пару гвоздей. В тюрьме Григорьевский провел уже два года, а оказался здесь в результате… спортивной травмы. Поиграв несколько лет в высшей лиге по баскетболу, он стал жертвой собственного роста. — Из-за того, что я очень быстро вырос, были проблемы с позвоночными дисками, – говорит он, – мне их постоянно вправляли, и я играл. А потом из-за трения образовалась позвоночная грыжа, и я ушел из БК «Днепр». А через год решился на кражу. Сейчас очень раскаиваюсь. Евгений Григорьевский рассказал, что в среде заключенных окончание работ в храме ждут с нетерпением – иметь возможность хотя бы изредка зайти сюда приравнивается к «окошку» на свободу. Впрочем, заглядывать в храм собираются не только заключенные. Святослав Семилет, начальник социально-психологической службы СИЗО, отведенную для церкви комнату навещает каждый день – проверяет ход работ. Благо, его кабинет находится по соседству. — Это однозначно пойдет на пользу нашим ребятам, – уверен он. – Я тоже буду сюда заходить. В быту ходить в церковь удается редко. Открытие пока откладывается Духовная жизнь СИЗО стартовала два года назад, когда заключенный впервые причастился в стенах изолятора. А относительно недавно – 4 августа – здесь состоялось первое крещение. Открыть храм предполагалось в сентябре, потом сроки сдвинулись до октября. Сейчас отец Дмитрий уже не загадывает. — Росписи в храме делают двое заключенных, – говорит он. – И дело осложняется тем, что они не всегда доступны. Поэтому работы по росписи длятся уже два с половиной месяца. Умел бы я рисовать – сам бы помогал, чтобы получалось быстрее. Как только закончится отделка храма, сюда привезут церковную утварь – престол, жертвенник и подсвечники. Аналой уже имеется – он пока стоит в соседнем актовом зале. Служить здесь будут каждый день, как в любом храме. — Буду просить митрополита Днепропетровского и Павлоградского Иринея, чтобы первую службу провел он, – делится планами отец Дмитрий. – Он, конечно, знает о создании здесь храма. Жутковатая атмосфера СИЗО отца Дмитрия не смущает. — Я пришел к людям, а какие здесь стены – это меня не интересует, – говорит он. – Немного трудно привыкнуть к здешней системе контроля – каждый день я оставляю на входе телефон, как и все здесь, и предъявляю удостоверение священника. Что касается людей – я не вижу в них преступников. И оставаться один на один с человеком, совершившим убийство, не боюсь. Думаю, тюрьма – это что-то вроде продолжения школы. И люди здесь должны воспитываться. С названием для будущего храма отец Дмитрий еще определяется. Поэтому часть стены слева от иконостаса пустует – здесь художники изобразят святого, именем которого будет названа церковь. — Была мысль назвать храм в честь благоразумного разбойника – того, который был распят рядом с Христом и раскаялся, – рассказывает отец Дмитрий. – Но такой храм уже есть – Храм Благоразумного разбойника в Донецкой области. Возможно, назовем в честь святого Моисея Мурина, тоже раскаявшегося преступника. Ольга Руденко, Газета «Горожанин»
